Решение Навального возвращаться в Россию встречает поразительную реакцию: ой, да зачем же он? что ж не мог разве остаться? да он же прямо в тюрьму летит, разве он не соображает? как же он про семью не думает?
Сердобольные фейсбучные комментатор(ы/ши) предполагают, что Навальный этакий досужий бюргер, какой-то недоброй внешней силой затянутый в пространство политического. Таких судеб довольно много: от Бродского, который никуда не собирался уезжать, до Голунова, который хотел просто заниматься журналистикой. Но случай Навального совершенно иной.
Специфика пост-советского политического пространства в том, что вхождение в настоящую политику огорожено чрезвычайно высоким барьером, как правило, силовым. Можно бесконфликтно пойти в околополитическую обслугу, получать чины и лычки в администрации бессменного президента, служить законным оппозиционером в Думе и на регулируемых выборах, но это всё не политика. Политика начинается там и тогда, когда человек делает ради политической автономии абсолютно бесчеловечный поворот в своей собственной биографии. Мария Колесникова стала настоящим политиком в тот момент, когда разорвала паспорт и осталась в Беларуси. Все её товарищи по машине, уехавшие куда силовики велели, остались прекрасными людьми и товарищами по борьбе, историки их непременно однажды перепишут в строчке "и примкнувший к ним".
Навальный — настоящий политик. Мутный, склизкий, оппортунистичный — это всё входит в определение. Но настоящий политик, тут таких редко делают. Поэтому он возвращается домой — с Победой.
